Пошив повязок «Свой-чужой»
Каким должно быть настоящее милосердие? Как государство одной рукой поощряет благотворителей, а другой преследует их?
Конечно же, создатели «Разговоров о важном» не могут пропустить такую дату, как День волонтёра. В прошлом году «Разговор» в этот день был о волонтёрском движении в целом, а в этот раз сценаристы решили сосредоточиться на таком понятии, как милосердие.
Слова, слова, слова…
Очень удачный момент: можно говорить о прекрасных инициативах, можно призывать ребят к помощи другим людям — как хорошо!
И действительно, в сценарии написано много правильных слов о милосердии. Его создатели используют высказывания и опыт хороших людей. Предлагается показать детям ролик с размышлениями Мариэтты Чудаковой о милосердии. (Интересно, как бы отреагировала пламенная Мариэтта Омаровна на предложение участвовать в «Разговорах о важном». Вспоминаю её бурное выступление на Марше мира в 2014 году...) Приводятся слова Елизаветы Олескиной, создавшей прекрасную организацию «Старость в радость», и слова Константина Хабенского, чей благотворительный фонд уже много лет помогает детям с опухолями головного и спинного мозга.
И, конечно, замечательно, что дети услышат все эти слова, пусть даже во время «Разговоров о важном». Но проблема в том, что они услышат ещё и другие.
Во-первых, сценарий между делом показывает, как российские государи проявляли милосердие.
«Милосердные» монархи
Начинают сценаристы с помощи больным при князе Владимире (тот факт, что он княжил в Киеве, при этом стыдливо опускается), потом упоминаются Ярослав Мудрый, Екатерина II, Александр II. Это государственное милосердие разбавлено упоминанием о крестьянской взаимопомощи, о Фёдоре Ртищеве, создававшем приюты для бедных ещё в XVII веке, о докторе Пирогове, применявшем анестезию во время войны.
Хорошие дела, не поспоришь. Правда, в этот благостный список вклиниваются два интересных примера:
«Иван Грозный приказал в каждом городе создать богадельни для больных и бездомных. Пётр I отправлял сирот на учёбу и работу в мануфактуры».
В какой безумной голове может возникнуть идея приводить Ивана Грозного как пример милосердия? И представляют ли себе эти люди, каким адом была работа на мануфактурах при Петре?
Есть и другая интересная черта: из девяти примеров проявления милосердия шесть — это различные проявления государственной деятельности. Боярин Ртищев, который называется «советником царя Алексея Михайловича», по сути тоже будет восприниматься тоже как государственный деятель. Пирогов же проявлял своё милосердие во время Крымской войны, и это тоже должно в восприятии школьников привязать его к работе государства.
За пределами этого списка остаются только крестьяне, строившие дома погорельцам.
Вырисовывается очень интересная картина. Вот кто, оказывается, прежде всего заботился о бедных, голодных и несчастных — государство. И ни слова нет ни об огромной купеческой благотворительности в XIX веке, ни о знаменитом докторе Гаазе, который много лет отдал борьбе за улучшение положения заключённых, ни о любой другой форме частной благотворительности.
Доктор Лиза
И, конечно, отдельная часть сценария посвящена Доктору Лизе. Давайте я сразу скажу, что Лиза Глинка — человек, вызывавший и вызывающий у меня огромное уважение, она сделала много добра и проявляла милосердие в самых разных ситуациях. На мой взгляд, если она совершала то, что мне, например, сегодня кажется совершенно неправильным, то делала это просто потому, что политические, дипломатические и тому подобные соображения значили для неё намного меньше, чем задача помогать людям.
Но примечательно, как описывают деятельность Лизы Глинки в сценарии.
Начинают с того, что называют её «ангелом милосердия», что, по-моему, просто дурной вкус. А после этого говорится:
«Она вывозила из Донбасса детей с пороком сердца, онкологией и другими тяжёлыми заболеваниями, помогала больным детям в Сирии, организовывала доставку лекарств и гуманитарной помощи в госпитали. Помогала Елизавета Глинка и взрослым людям, оказавшимся в сложных жизненных ситуациях».
Вот так вот. То есть главное в работе Лизы Глинки было не то, какое количество людей, обречённых безжалостным государством на мучительную смерть, она сумела обеспечить обезболиванием. И не то, как она выезжала к Павелецкому вокзалу, чтобы кормить и лечить тех, кого в сценарии стыдливо называют «людьми, оказавшимися в сложных жизненных ситуациях», — а попросту — бездомным.
Чуть-чуть смещён акцент: в сценарии она не помогала ДЕТЯМ, а вывозила детей ИЗ ДОНБАССА, помогала детям В СИРИИ. То есть работала на государство.
Лиза Глинка, опять же, как я понимаю, исходила из того, что ради помощи людям, особенно детям, можно сотрудничать и с государством, и с кем угодно. Это спорная позиция, у многих вызывающая отторжение, у кого-то — уважение. Это трагический выбор. Но в описании «ангела милосердия» ничего трагического нет, это просто ещё один человек, обеспечивающий функционирование государственной деятельности — что в Донбассе, что в Сирии.
Можно, конечно, сказать, что в сценарии предложена достаточно случайная выборка, а учителя могут использовать любые другие примеры. Теоретически да. Но какой бы случайной ни была эта выборка, она явно отражает взгляды создателей сценария или, по крайней мере, те образы, которые они хотели бы внушить ученикам.
И это, кстати, касается не только милосердия, но и в принципе желания власти поставить всю волонтёрскую деятельность под свой контроль.
Гуманитарная поддержка войны
В прошлом году в «Разговорах о важном с Тамарой Эйдельман» я уже говорила о том, как власть искажает само понятие волонтерства и использует его в своих интересах, как волонтёрами начинают считаться прежде всего те, кто работает под эгидой государства. Что ж, за прошедший год, если что-то и изменилось, то, увы, только в худшую сторону.
Захожу на сайт Добро.ру. Там открывается поиск по разным направлениям волонтерства, у каждого направления свой значок. Маленькие фигурки — «Дети и молодёжь», собачка — «Животные» и так далее. А есть отдельное направление — СВО. У него тоже свой значок — сердце, а внутри сердца — рукопожатие.
Вот, значит, какая у нас волонтёрская деятельность в военной сфере — сердечная и идущая от человека к человеку. Открыла этот раздел и просто ахнула.
Сначала идёт «Участие в гуманитарной помощи военнослужащим СВО». Что ж, вполне человечно. Спускаюсь дальше по сайту: «Плетение маскировочных сетей для СВО», «Плетение браслетов выживания для бойцов СВО», «Пошив противотепловизорных покрывал», «Пошив тактических аптечек», «Акция «Своих не бросаем» (написала бы «ха-ха-ха», если бы это не было так страшно), предновогодний «Праздник для СВОих». И ещё, и ещё, и ещё… Очень символичная акция — «Пошив повязок «Свой-чужой».
Читаешь и понимаешь, что таким образом с кровавой язвой войны, пусть и косвенно, оказывается связано всё больше и больше людей.
Настоящее милосердие
Есть ли что-то плохое в том, чтобы облегчить жизнь солдатам на войне, независимо от того, с чьей стороны они воюют? Конечно, нет. Из этой идеи когда-то, в середине XIX века, вырос «Красный крест». Когда в 1859 году швейцарский бизнесмен Анри Дюнан случайно оказался в Италии и увидел, как на поле боя после битвы при Сольферино валялись неубранные трупы, а среди них — множество раненых французских, итальянских и австрийских солдат, он бросил все свои дела и начал организовывать помощь.
Только это была помощь ВСЕМ. Причём Дюнан ещё и опирался в эти дни на организацию, созданную итальянскими женщинами в соседнем городке — а для Италии, между прочим, Австрия в тот момент была главным врагом и угнетателем. Но организация эта называлась Tutti Fratelli — «Все братья».
А в нашем случае, увы, вся помощь армии — это один большой проект «Свой-чужой». Это не гуманитарная помощь, а поддержка войны.
Вот в этом огромная разница. Те люди не выясняли, кто лежит раненым на поле боя — итальянец, сражавшийся за свободу своей родины; француз, пришедший помогать итальянцам по приказу своего императора и, может быть, понятия не имевший, за что здесь идёт война; или же австриец, явившийся в Италию в составе армии, чьей целью было лишить здешних жителей свободы. Они не шили повязки «Свой-чужой». Они просто помогали раненым.
И вот это — настоящее милосердие. Я совершенно не хочу сказать, что создание государством приютов и богаделен — плохое дело. Конечно, хорошее, даже если оно совершается по приказанию Ивана Грозного. И деятельность Николая Ивановича Пирогова была прекрасна и уменьшила мучения тысяч людей.
Что война делает с людьми?
Но речь идёт о том, какую картину волонтерства мы показываем школьникам. О каком милосердии мы говорим. Кто милосерден в России — царь-батюшка и те, кто ему служат, или же КАЖДЫЙ из нас может проявлять милосердие КО ВСЕМ ЛЮДЯМ, а не только к «своим»?
Я, кстати, убеждена, что те, кто сейчас находятся в армии, и те, кто уже вернулись, должны быть охвачены гуманитарной помощью. Только не такой, как предлагается.
Эти люди перенесли тяжелейшую психологическую травму. Увы, опыт множества предыдущих войн показывает, какое большое количество военных приходит домой с тяжелейшим посттравматическим расстройством. Я рассказывала об этом подробно в лекции «Что война делает с людьми». С этими расстройствами работают психологи и психиатры, этим людям — с какой бы войны они не вернулись, с освободительной, захватнической, с любой — требуется много усилий, чтобы снова вписаться в мирную жизнь. Они часто оказываются крайне агрессивными, и это вполне объяснимо.
Солдаты переносят тяжёлый стресс, а агрессия — один из самых лёгких способов его снять. И она приходит с фронта в семьи, на работу, на улицы. Если этим не заниматься, то Россию, где уровень агрессии и так зашкаливает, может захлестнуть (или уже захлёстывает?) новый страшный виток насилия — домашнего, школьного, сексуализированного или просто бандитизма. Уже регулярно приходят сообщения о том, как человек, отправившийся из колонии на войну, а потом вернувшийся домой, кого-то расчленил, задушил, избил. И это только верхушка айсберга.
Эти проблемы, безусловно, не могут решить волонтёры, просто набранные «с улицы», но они могли бы участвовать в таких профессиональных программах после подготовки или на вспомогательных ролях. Другое дело, что сегодня всё это абсолютно нереально. Какая психологическая реабилитация? Это же наши герои!
Нежелательное милосердие
Вот Александр Демиденко из Белгорода был абсолютно независимым волонтёром. Он не плёл маскировочные сетки и не делал браслеты «свой-чужой». Он помогал тем, кто действительно страшно пострадал от войны. Когда в Белгород потянулось множество беженцев из Украины, Александр кого-то селил у себя дома, а кому-то помогал вернуться назад. И вот это — настоящее милосердие, которое не обращает внимания на преграды и не боится жестокой власти.
Когда Александр Демиденко пытался помочь украинке с онкологическим заболеванием пройти через пропускной пункт с, увы, символическим названием «Колотиловка» — единственный для этой женщины способ вернуться на родину, — его задержали бойцы чеченского батальона «Ахмат».
Сын Александр Демиденко в интервью «Медузе» рассказал следующее:
«На следующий день после того, как отец пропал, один человек [по просьбе знакомых] приехал на погранпереход искать его. Но сотрудники [российской] теробороны на погранпереходе пригрозили, что, если он оттуда не уберётся, его сдадут „Ахмату“ так же, как сдали „предыдущего“. Так что, вероятно, на моего отца „Ахмат“ натравили сотрудники теробороны.
Я пытался узнать у тех, кто оказывает информационную помощь беженцам, что это за тероборона, кто там работает. С их слов, цитирую, это местные „алкаши синюшные“. Если это так, я легко поверю, что отец мог их высмеять, не опасаясь прямого ответа. Он очень едкий на слова: у него одновременно были и интеллект, и чувство юмора, и фантастический сарказм. Возможно, когда-нибудь он их чем-то задел, и они отомстили ему, натравив ахматовцев. А дальше уже ахматовцы начали с ним разбираться — и в процессе нашли, к чему можно придраться».
По словам сына, отец рассказывал ему, что пытался покончить с жизнью, когда «Ахмат» куда-то его вёз. От волонтёра требовали, чтобы он себя оговорил и признался в передаче секретных данных Украине, угрожали, что иначе они привезут его жену и будут при нём пытать. И в тот момент отец, видимо, счёл, что самое простое — покончить жизнь самоубийством, чтобы не было повода кого-то мучить, и выбросился из машины под колеса грузовика, когда они ехали по трассе. Но инстинктивно сгруппировался, а грузовик смог в последний момент его объехать.
Ахматовцы два дня пытали Александра Демиденко, потом его обвинили в хранении оружия, в госизмене и бросили в СИЗО. Этой весной он умер — по официальной версии, вскрыл себе вены. Сын не отрицает такой возможности, так как отец находился в тяжёлом психологическом состоянии. В то же время, конечно, возможны и другие объяснения гибели этого героического человека.
Опасное волонтёрство
Сегодня помощь украинским беженцам в России — это реальная волонтёрская деятельность, которую осуществляют тысячи людей. Им очень тяжело психологически — ведь они помогают тем, кто пострадал из-за агрессии России. Им тяжело и с организационной точки зрения — приходится иметь дело с людьми, находящимися в состоянии шока, часто ведущими себя неадекватно, не понимающими, чего они сами хотят. Но несмотря на это, находится множество людей, объединяющихся в неформальные сети для помощи тем, кому нужно собрать документы или вещи, помочь с устройством детей в школу, организовать их выезд из России.
Сегодня эти волонтёры прекрасно понимают, что их может ожидать судьба Александра Демиденко. И всё равно продолжают работать.
А государство одной рукой преследует тех, кто проявляет истинное милосердие, а другой создаёт псевдо-благотворительные организации, работающие на армию и войну.
Остаётся только перефразировать булгаковского Мастера и воскликнуть: «О, Джордж Оруэлл, как ты все угадал». Если в «1984» война была миром, свобода — рабством, а незнание — силой, то в нынешней российской кафкианской вселенной война — это СВО, прислужники государства — волонтёры, а те, кто работают на войну — организуют гуманитарную помощь. Те же, кто действительно волонтёрит, оказываются за решёткой, где их потом находят со вскрытыми венами.
Движение Первых
И во всю эту безнравственную, фальшивую — и, что особенно страшно, — кровавую игру власть пытается втянуть тысячи детей. «Движение Первых», конечно, не может остаться в стороне от организации разнообразной волонтёрской деятельности.
«Официальный журнал Европейского Союза» ещё в феврале 2024 года писал о «Движении Первых», уже внесённом в различные санкционные списки:
«Дети, входящие в движение, проводят встречи с солдатами, участвовавшими в агрессивной войне России против Украины, отправляют открытки и письма поддержки бойцам, подготавливают технику для использования на поле боя и учатся обращаться с БПЛА. Кроме того, движение организует для детей военные игры, в которых имитируются боевые ситуации. Эти мероприятия проводятся во всех российских регионах, а также в незаконно аннексированном Крыму и на незаконно оккупированных территориях Украины — в Донецкой, Луганской, Херсонской и Запорожской областях. Таким образом, движение в рамках своих различных программ занимается перевоспитанием украинских детей, в том числе незаконно депортированных в Россию».
Вот уж действительно проявление милосердия — учить детей обращаться с дронами. Тренируйтесь, детки. Когда вы вырастете, война всё ещё будет идти, и вы тоже сможете отправиться убивать украинцев.
Как бы я провела урок?
В общем, вывод совсем простой. Если бы я вела сегодня урок по этой теме, то, конечно, рассказывала бы о тех людях, которые считали, что помогать надо всем, а не только своим. Об Анри Дюнане. О докторе Швейцере, который вполне мог лечить людей у себя дома, а поехал почему-то в Габон, да ещё сформулировал теорию благоговения перед любой жизнью. О докторе Гаазе, который считал, что преступник, что бы он ни сделал, — всё равно человек. О русских купцах, торговавших и зарабатывавших деньги, но при этом считавших обязательным строить приюты, ночлежки, отдавать деньги на школы и больницы.
Словом, о тех, кто проявлял милосердие к другим, независимо от государственных указаний и государственной политики.
Видео-архив «Разговоров о важном» за прошлый учебный год можно найти на моём youtube-канале. В этом году новые выпуски в текстовом формате будут выходить на сайте.