Одноглазый дракон из Осю
История великого самурая
Великого самурая Датэ Масамунэ называли «одноглазым драконом из Осю». И сразу скажу, что я наотрез отказываюсь соглашаться с версией о том, что такое прозвище этому воину рубежа XVI–XVII веков придумал какой-то писатель в XIX веке.
Я так и представляю себе, как он скачет на боевом скакуне по своим северным владениям, как сияют его чёрные доспехи и золотой полумесяц на шлеме, а его свита с гордостью смотрит на него и думает: «Вот он каков — наш одноглазый дракон!»
Есть ещё одно очень романтическое предположение, которое тоже не хочется подвергать рациональному анализу. Говорят, что когда-то Джордж Лукас приезжал в регион Тохоку, который находится на северо-востоке Японии и в былые времена принадлежал Датэ Масамунэ. Лукас, якобы, вдохновился видом грозного самурая, когда создавал Дарта Вейдера. Не знаю, так это или нет, но чёрные лакированные фигурки, изображающие Дарта Вейдера «в японском стиле», тут продают. Выглядит убедительно.
Датэ Масамунэ жил на исходе эпохи «воюющих государств» и, вообще-то, если бы обстоятельства сложились чуть-чуть иначе, то он мог бы стать объединителем Японии. И тогда история этой прекрасной страны сложилась бы совершенно по-иному.
С одной стороны, Масамунэ был человеком своего времени — грозным и жестоким воином. Он принимал участие во множестве сражений, осаждал самые разные крепости. В детстве он болел оспой и ослеп на один глаз. А дальше — как гласит одна легенда — он сам вырвал себе слепой глаз, когда ему сказали, что враги могут воспользоваться его увечьем и вырвать глаз в бою. По другой легенде он поручил это неблагодарное дело своему верному вассалу.
Масамунэ был хозяином многих северных земель и постоянно добавлял к своим владениям всё новые и новые места. Но в Японии уже взошла звезда Тоётоми Хидэёси, и Масамунэ после некоторых размышлений понял, что ему придётся признать первенство этого крестьянина, ставшего правителем страны. Он служил Хидэёси, затем, после его смерти, — Токугаве Иэясу, сёгуну, завершившему объединение страны и установившему власть своего рода на два с половиной века.
При этом он оставался владыкой севера и основал тут город Сендай, который в начале XVII века соперничал по своим размерам и блеску с Эдо, будущим Токио. Сегодня трудно это представить, потому что Сендай — это город с населением в миллион человек, что, мягко говоря, меньше, чем 35-миллионный Токио.
И дело даже не только в размерах. Когда после шума, грохота и сверкания огней Токио мы оказались в Сендае, то казалось, что мы перенеслись в другую вселенную. Здесь всё спокойно, никаких спешащих толп. Наш гид, прекрасный Александр Раевский, преподающий в университете в Сендае, рассказывает, что на территорию кампуса регулярно заглядывают медведи, и никто не знает, как с ними поступать. Туристы ходят с колокольчиками — старинным японским способом отпугивать мишек. Нашествие медведей сегодня — проблема всего севера Японии, и в Сендае, который называют «столицей лесов», это неудивительно.
Но как же тут красиво. Я не знаю, так ли было красиво во времена Датэ Масамунэ, но думаю, что тоже прекрасно. Этот суровый воин любил красоту и, конечно, не раз любовался красными листьями ноябрьских клёнов, как теперь это делаем мы. Уступив право объединения страны сначала Хидэёси, а затем Токугава, Датэ Масамунэ сохранил власть на севере, свои огромные богатства, своих вассалов. А ещё он отличался огромным интересом к западному миру.
Сёгуны Токугава боялись европейцев, не доверяли им. Объединив Японию, они начали преследовать христиан и в конце концов просто закрыли страну, перерезав вплоть до XIX века все контакты с другими странами. Но довольно долго христиане, которых бросали в тюрьмы, заставляли отрекаться от их веры, а в противном случае казнили, — могли находить убежище в землях Масамунэ.
Когда францисканского монаха отца Луиса Сотело в Эдо бросили в тюрьму, то Масамунэ вступился за этого человека, когда-то сумевшего вылечить его наложницу. Сотело освободили из тюрьмы, и он уехал на север к Масамунэ. А тот приказал построить корабль, используя знания европейских мастеров, и отправил своего вассала и близкого помощника Хасэкура Цунэнага в Европу вместе с падре Сотело.
Хасэкура вместе с другими японскими христианами сначала побывал в Мексике, потом добрался до Испании, Франции и Рима. Масамунэ отправил папе римскому послание, обещая предоставить миссионерам свободу проповеди в его землях. Кроме того, он жаждал развивать торговлю с Европой.
Какой сегодня была бы Япония, если бы его планы реализовались? Полностью христианской? С мощным христианским меньшинством? Совершенно европеизированной? Превратившейся в колонию?
Мы не знаем. Миссия падре Сотело провалилась, так как до Европы дошли сообщения о жестоких преследованиях христиан в Японии. Крестившиеся самураи так и остались в Испании, опасаясь возвращения на родину, — их потомки всё ещё живут в Европе и носят фамилию Хапон. Падре Сотело вернулся в Японию. Датэ Масамунэ прислал за ним корабль, но руководство ордена францисканцев запретило ему ехать. Он хотел построить собственный корабль, ему тоже запретили. Тогда он тайком прокрался на корабль китайских торговцев, но те, прибыв в Японию, выдали его властям. Теперь уже заступничество Масамунэ не помогло, и Сотело вместе с ещё несколькими миссионерами отправили на костёр.
А Масамунэ продолжал править своими землями. После его смерти сын воздвиг ему в Сендае поразительный мавзолей. Позже рядом построили мавзолей для его сына и внука. Сегодня, правда, туристов пускают только к мавзолею самого Масамунэ. Потомки похоронены слишком далеко в лесу — и туда ходить нельзя из-за всё тех же медведей.
Но одного мавзолея Масамунэ было достаточно для того, чтобы мы поняли, в каких прекрасных местах оказались. Путешествие на север привело нас в те места, где туристов мало, а красоты очень и очень много. Здесь горы покрыты алеющими клёнами и причудливо изогнутыми соснами. Здесь стоят совершенно удивительные буддийские храмы и синтоистские святилища. Здесь залив Мацусима, где можно покататься на кораблике среди множества островов.
Легенда гласит, что великий поэт Басё, по чьим следам, собственно говоря, мы и двигаемся, был настолько потрясён видами Мацусимы, что смог написать только такое хайку:
Мацусима, ах!
Ах, Мацусима, ах!
Мацусима, ах!
И надо сказать, что последние два дня, пока мы разъезжаем по бывшим владениям Датэ Масамунэ и следуем тропами Басё, ахать хочется всё время. Здесь уже началось «момидзи» — любование красными клёнами, но только нет толп, окружающих клёны в Киото и других более туристических местах.
Тема нашего путешествия — «Природа и человек» — и здесь на каждом шагу видно, как храмы вписаны в природу, как продуманно сделаны сады, которые должны заставить нас поверить, что человек якобы не прикасался к этим деревьям, камням и потокам воды.
А в садах перед храмами стоят камни, сообщающие, что в этом месте Басё написал вот такое стихотворение, а в следующем храме — другое. Басё бродил в здешних местах больше чем через полвека после смерти Датэ Масамунэ, когда уже было ясно, что центр страны сместился южнее, а эти места казались дикими и неприветливыми. Но он описал их, и красота природы и красота поэзии слились здесь воедино. Впрочем, как и по всей Японии.
А по вечерам мы приезжаем в наш рёкан — традиционную японскую гостиницу, переодеваемся в японскую одежду и читаем вслух «По тропинкам Севера» Басё… Вот такое у нас погружение.