Какой должна быть школа: мой личный опыт
Спойлер: я не знаю, но именно поэтому хочется об этом подумать и поговорить. Смотрите мою новую лекцию и читайте текстовую версию!
За те 40 лет, что я работала в школе, многое в моих представлениях о преподавании изменилось и продолжает меняться. Я продолжаю думать о том, как лучше учить детей, хотя и понимаю, что единственно верного ответа на этот вопрос нет.
Много-много лет назад перед самым первым моим учебным годом мои коллеги, очень хорошие, милые женщины, говорили мне: «Главное — сразу поставить детей на колени. Они должны понять, кто главный, кто в классе хозяин». Это были не страшные звери, а действительно симпатичные женщины, но это была реальность, в которой они существовали — в которой мы все существовали. Такие взгляды разделяли и разделяют до сегодняшнего дня множество учителей.
Свобода или стабильность?
Воспитание, образование очень легко построить на принуждении. Вопрос в том, как далеко заходит это принуждение и ради чего оно совершается. Надо сказать, что я много раз меняла свое мнение по этому поводу, и сегодня у меня нет твердой позиции. Но я задаю себе такой вопрос — и вам тоже задам: чего вы хотите больше, чтобы вашим детям сейчас было хорошо, когда они живут, развиваются, формируются? Или чтобы через 20 лет у них была хорошая зарплата, престижная работа?
Можно ответить — пусть сегодня будут какие-то жертвы, зато потом дети нам сами скажут спасибо. Так рассуждают часто, но ведь жизнь-то идет прямо сейчас, и когда все существование ребенка подчиняется тому, чтобы он через 15 лет поступил в престижный университет или стал олимпийским чемпионом — что-то в этом есть неправильное. Детство и отрочество — очень важные периоды в жизни, простите за банальность. Много раз я слышала от учеников классе в пятом: да, я хотел бы пойти в гуманитарный класс, но где я потом буду работать? Гуманитарные профессии заработка не дают. Слышу здесь голос родителей, но мне кажется, в этом возрасте лучше думать о том, где тебе интересней и что бы ты хотел узнать, а не о том, где ты будешь работать через десятки лет.
Верность традициям
Традиционные представления об обучении существуют тысячелетиями. Давным-давно, в Древнем Египте, отец, который наверняка заботился о своем сыне и волновался о его будущем, вёз мальчика по Нилу в столицу, чтобы отдать там в школу. Сохранилось поучение Ахтоя своему сыну, где он объясняет, почему очень важно хорошо учиться и выучиться на писца. Древнеегипетская школа была жесткой, авторитарной, надо было учить иероглифы, заучивать огромные тексты наизусть, конечно, там были телесные наказания. Задача отца — вдохновить сына, чтобы тот понял, как важно учиться. Ахтой пишет: «Видел я побои, видел я побои. Обрати же сердце твое к писаниям» — может, он имеет в виду «постарайся лучше учиться, тогда, может быть, бить будут меньше», а может, «тех, кто не умеет писать — бьют».
Остракон с фрагментом «Поучения Ахтоя», Египетский музей, Турин
«Что касается писца, то место его в столице, и не будет он бедным в нем. Смотри, нет должности свободной от руководителя, кроме писца. Сам он руководитель». Это бесценный текст для историков, Ахтой описывает много разных профессий, пока объясняет сыну, как всем плохо живется, кроме писца. Это то же самое, что сегодня огромное количество родителей говорит своим детям. Учись, учись, учись, иначе ты не сдашь экзамены, иначе ты не поступишь в университет, иначе ты не найдешь работы. Давай, давай, давай.
Революция Руссо
Жан-Жак Руссо в конце XVIII века произвел революцию в самых разных сферах, и в частности, в воспитании — хотя есть некоторая ирония в том, что человек, который собственных детей сдал в приют, чтобы они не мешали ему работать, написал невероятно передовые для своего времени вещи, касающиеся педагогики.
Жан-Жак Руссо, 1712 — 1778
Роман Руссо «Эмиль, или О воспитании», который вышел в 1762 году, сегодня конечно, читать абсолютно невозможно, но мы, тем не менее, должны помнить о его великом значении. Это история мальчика Эмиля, которого воспитывают совершенно по-новому. Руссо исходит из того, что человек по природе добр, и это уже революция для XVIII века. У Руссо в основе каждого человека не лежит наследие грехопадения Адама и Евы; человека портит общество, оно его искажает, дает ему неправильные ценности и внушает ненужные вещи. Поэтому задача воспитателя — просто дать ребенку возможность развить то, что в нем и так заложено природой. Это основа того, что потом назовут свободным воспитанием.
«Все выходит хорошим из рук Творца. Все вырождается в руках человека»
— Жан-Жак Руссо
С самого начала, по мнению Руссо, нужно давать ребенку возможности для свободного развития. Интересно, что он в своем XVIII веке выступал против тугого пеленания, невероятно тогда популярного, и за грудное вскармливание, причем он считал, что кормить младенца должна мать, что для аристократических, светских женщин было непривычно, обычно нанимали кормилицу. Дальше, когда ребенок развивается, он должен наблюдать природу — это будет формировать его душу. Одновременно он учится делать выводы, играя или занимаясь какими-то ремеслами, которые тоже обязательно надо детям преподавать. Идея, что нужны не наказания, а самостоятельный анализ, что ребенок должен сам приходить к чему-то — у нее, конечно, огромное будущее. И другая идея, получившая затем продолжение — что ребенок сам должен заинтересоваться и сам захотеть учиться.
Идеи Руссо произвели огромнейшее впечатление, в конце XVIII века поклонники Руссо пытались воспитывать детей в соответствии с «Эмилем». Книгу эту читали, перечитывали, обсуждали. Однако за небольшими исключениями формальное воспитание и образование XIX века — в семье, школах, университетах — в целом оставалось авторитарным и основывалось на полном подчинении старшим: родителям, учителям, профессорам.
Сохранялась идея, что дети по сравнению со взрослыми — какие-то недочеловеки, которых нужно, несмотря на сопротивление, долепить до настоящих людей, чтобы они в будущем могли жить жизнью, которая представляется взрослым правильной и хорошей. И действительно, многие дети, прошедшие через эту систему, становились прекрасно образованными взрослыми, среди них были ученые, врачи, политики и писатели, и такой тип мышления сохранялся.
Кубики Фрёбеля
В XIX веке продолжают появляться люди, пытающиеся воспитывать детей по-другому. Немецкий педагог Фридрих Фрёбель ввел понятие «детский сад» — и слово «сад» там не случайно, первоначальная идея Фрёбеля была как раз в том, что дети должны развиваться естественно, что в них всё уже заложено, как в зёрнышке — надо только не мешать ему пустить ростки.
Фридрих Фрёбель, 1782 — 1852
Фрёбель придумал «шесть даров», с помощью которых ребенок должен знакомиться с миром: шерстяные шарики на ниточке, они мягкие, их приятно трогать, они разных цветов, и так ребенок узнает цвета, деревянный шарик, деревянный кубик, деревянный цилиндр, так ребенок узнает формы, и ещё четыре вида даров — кубики, которые делятся на разные части, так что их можно складывать, собирать. Я так понимаю, что всякие кубики, которыми все мы играли в детстве, восходят к этим дарам Фрёбеля.
Чем ближе мы к концу XIX — началу XX века, тем больше появляется самых разных людей, педагогов, писателей, философов, которые начинают думать о том, как дать ребенку, человеку, возможность свободно развиться, а не навязывать ему свою волю даже из лучших побуждений.
Школа Льва Толстого
Лев Николаевич Толстой делал у себя в Ясной Поляне несколько попыток создать школу для крестьянских детей. Это был не самый успешный проект, но интересно то, что ему казалось важным создать свободную среду, он старался сделать так, чтобы дети сидели, где хотели, приходили, когда хотели. Конечно, никаких домашних заданий; занятия он старался распределить так, чтобы не давить на детей. С утра, на свежую голову, занимались уроками, потом было творчество — пели, рисовали, лепили, ходили гулять. То есть Толстой тоже пытался сочетать разные варианты развития — интеллекта, души, тела — и создать нечто гармоничное.
Лев Николаевич Толстой, 1828 — 1910
Он обращается к ученикам: «Спасибо, ребята, что ходите ко мне. Я рад, когда вы хорошо учитесь, только, пожалуйста, не шалите, а то есть такие, что не слушают, а только сами шалят. А то, что я вам говорю, нужно для вас будет. Вы вспомните, когда уж меня не будет, что старик говорил вам добро».
Вот это очень интересная проблема: что делать с теми детьми, которые не хотят учиться? Очевиден гуманистический ответ: их надо заинтересовать. А как быть, если они не заинтересовываются? Может, лучше заставить? Но как далеко можно идти по пути принуждения ради будущего блага? Лев Николаевич, известный упрямец и радикал, вообще не хочет по нему идти. В 1862 году он пишет работу «Воспитание и образование», где осуждает «книжную мудрость», которой полно в школах, в отличие от «жизненного образовательного влияния».
«Воспитание есть стремление одного человека сделать другого таким же, каков он сам. Права воспитания не существует. Я не признаю его; не признает, не признавало и не будет признавать его все воспитываемое молодое поколение, всегда и везде возмущающееся против насилия воспитания»
— Лев Толстой
Я не могу сформулировать однозначного отношения к этой мысли.
Имеем ли мы право навязывать детям свои представления о жизни? Имеем ли мы право, наоборот, не навязывать детям нравственные принципы?
Толстой считает, что традиционное воспитание нужно родителям, чтобы дети их слушались, нужно государству, чтобы были покорные подданные, нужно обществу — то есть нужно всем, кто добивается подчинения. А сам Толстой думает, что человек должен быть свободен.
«Сколько бы признанных всем миром мудрецов и почтенных по характеру людей ни утверждали, что для развития человека полезнее всего выучить латинскую грамматику, греческие и латинские стихи в подлиннике, когда их можно читать в переводе — я не поверю этому так же, как не поверю тому, что для развития человека нужно стоять три часа на одной ноге»
— Лев Толстой
Если человек по природе добр, почему мир так ужасен?
В XX веке проблема воспитания и образования продолжала осмысляться. Текущие события — это фон, на котором складываются представления об образовании. Если люди на самом деле звери — а в истории XX века можно найти много доказательств такого положения — какая же тут свобода? Зверей дрессировать надо, держать в рамках. Можно вспомнить знаменитый роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух», где вполне благополучные дети из частной школы оказываются на необитаемом острове без взрослых — и там звереют, глумятся над слабыми, совершают убийство. Без внешнего контроля налет цивилизации быстро слетает.
Антропософы и вальдорфская педагогика
У Рудольфа Штайнера, ученого, философа, мистика, оккультиста и специалиста по Гете, среди многочисленных идей была такая мысль: для того, чтобы изменить общество, надо изменить преподавание в этом обществе.
Рудольф Штайнер, 1861 — 1925
Педагогика не была главной в идеях Штайнера, он хотел достичь братства свободных людей, однако в 1919 году в Штутгарте по просьбе директора сигаретной фабрики «Вальдорф-Астория» была создана первая школа, вдохновленная антропософскими идеями. Так появилась вальдорфская школа, вальдорфская педагогика — сеть независимых школ, опирающихся на антропософское учение Штайнера. Это школы, которые нацелены прежде всего на свободное развитие ребенка, там принципиально не хотят действовать в рамках современной постиндустриальной культуры достижений, не ориентируют детей на будущее поступление или карьеру, а дают им возможность проявить себя. В вальдорфских школах много движения, творчества и ремесел, там многое делают руками, там принципиально отвергается соревновательность, нет отметок, поощряется сотрудничество, кооперация на всех уровнях, признание другого и идея, что каждый развивается и работает в своем темпе и все варианты хороши и допустимы.
Я знаю нескольких выпускников вальдорфских школ, они, конечно, все очень доброжелательны. Насколько им мешает в жизни неприятие соревновательности — тут, конечно, нужны глубокие исследования. Есть и ещё один аспект, вызывающий вопросы: когда я читаю, что в основе обучения лежит сформулированная доктором Штайнером идея о четырёх сущностях человека — у каждого из нас есть физическое тело, эфирное тело, астральное тело и духовная сущность, — что в основе общения с детьми лежит представление о карме, реинкарнации и прочей духовности, мне сразу становится страшновато. Я совершенно не понимаю, как учитывать в обучении существование или несуществование астрального тела.
Система Монтессори
Образовательная система, сформированная знаменитым итальянским педагогом Марией Монтессори, кажется мне более приспособленной к современному миру. В центре её системы — без всякого ухода в эзотерику — находится та же мысль, что ребенок может развиваться сам, а воспитатели и родители должны только создать для него благоприятные условия.
Мария Монтессори, 1870 — 1952
Для этого Мария Монтессори разработала массу практических советов и идей, начиная от создания пространства, которое не будет подавлять ребенка и где он всё может делать сам начиная с совсем юного возраста (даже двухлетка может вымыть за собой тарелку, если предоставить ему раковину, до которой он может дотянуться, и посуду, которая не бьётся), и заканчивая мыслью, что родители и воспитатели не должны ничего делать за ребенка даже из самых лучших побуждений.
Мне нравится здесь доброта, забота о развитии ребенка, подготовка среды, где он чувствует себя комфортно, идея разновозрастных групп. Мне нравится, что и у старших нет оценок и экзаменов — и связанного с ними стресса. Однако меня несколько пугает уверенность Монтессори, что дети в такой обстановке начинают учиться сами, сами вырабатывают представление о дисциплине и самоконтроле.
Звучит прекрасно, я была бы счастлива получить доказательства, что это действительно работает и что предоставленные самим себе дети не будут устраивать «Повелителя мух». Но на моем опыте одна из главных проблем любых учителей, — авторитарных, демократических, анархических — когда детям даешь слишком много свободы, выясняется, что они совершенно не умеют ею пользоваться. Здесь есть какая-то тонкая, сложная грань. Я видела замечательных учеников с очень развитым чувством ответственности, и оно у них было развито, потому что их очень жёстко воспитывали. Я видела чудесных учеников, свободных, мыслящих, добрых, у которых вообще не было чувства ответственности. Проблема в том, чтобы найти баланс, чтобы ответственность — а она мне кажется важнейшим качеством любого человека, — не приходила извне, от мысли, что тебе сейчас по голове дадут, а чтобы люди сами ее в себе вырабатывали.
Победит ли добро зло?
Я выступала с лекцией, которая называлась «Победит ли добро зло?», и много думала о том, что же побеждает — даже не в обществе, а на уровне одного человека. Если я правильно понимаю, сегодня биологи и психологи не дают однозначного ответа. В нашем мозгу есть зоны, явно порождающие агрессию, неприязненные чувства, злобу, ксенофобию, это всё идет из древних слоев сознания. Есть и зоны, которые отвечают за контроль, за сдерживание, за совсем другое поведение. Однако лимбическая зона, порождающая агрессию, порождает эмоции вообще, то есть и любовь, и какие-то другие светлые чувства.
В нас все смешано, и именно поэтому я прихожу к мысли, что воспитание, которое дает возможность ребенку развить то, что в нем заложено, обязательно должно иметь некоторые ограничения. Воспитание должно быть нацелено на то, чтобы развивать хорошее и сдерживать плохое.
Куда движется школа?
Может быть, во мне говорит ретроградство — но мне кажется, что традиционная школа в течение XX века впитала многое из того, о чем мечтали Руссо, Фрёбель, Толстой и Монтессори, и даже центристский вектор развития довольно оптимистичен.
Сильно изменились отношения учителей и детей — где-то больше, где-то меньше, однако тенденция такова, что отношения становятся более равноправными, хотя, конечно, полное равенство между учениками и учителями, между родителями и детьми невозможно и даже опасно. Нельзя дружить с тем, кому ты ставишь оценки, нельзя дружить с тем, кого ты можешь лишить сладкого или запретить смотреть телевизор. И вот мы снова вернулись к вопросу, можно ли обучать, ничего вообще не запрещая и никак не ограничивая. Мне кажется, что нет, но хорошо, что общее развитие идет в сторону заинтересованных, уважительных отношений.
Еще один общий тренд — не заваливать детей чистыми знаниями, особенно с учетом существования поисковых систем и искусственного интеллекта. Будущее за идеей, что важно не знать, а уметь. Теперь больше учат работать вместе, работать в команде, распределять свои силы и время, мыслить нестандартно, делать что-то руками — не просто зубрить материал, который у тебя завтра спросят на уроке, а послезавтра ты всё это благополучно забудешь.
Еще одна сравнительно новая вещь в педагогике, по крайней мере в той, к которой мы привыкли — это свободный выбор. В новых школах дети сами выбирают, какими предметами хотят заниматься, хотя я боюсь, что эта практика в России постепенно сойдет на нет, потому что развитие свободы, возможности выбора — это развитие настоящего человека, гражданина. И если ты можешь выбирать предметы, ты уже задумываешься о том, зачем они тебе нужны, почему ты хочешь чем-то заниматься, и если выбрал неудачно, учишься на своих ошибках. Как взрослый.
Я вспоминаю великий фильм Питера Уира «Общество мертвых поэтов», где учитель прилагает огромные силы, чтобы дети совершенно по другому посмотрели на мир, на литературу, на преподавание.
Он им всем предлагает влезть на парты и оттуда смотреть, насколько иначе всё выглядит. Он не хочет, чтобы они обращались к нему «мистер Киттинг», а просит, чтобы они говорили «О, капитан, мой капитан» — это цитата из знаменитого стихотворения Уитмена. Сколько я пересматривала этот фильм — без слез финал видеть невозможно. Когда его выгоняют из школы, и он заходит в класс, чтобы забрать вещи, а там уже другой, традиционный учитель — и герой идет к выходу, а ученики один за другим вскакивают на парты и восклицают: «О, капитан, мой капитан». Это, конечно, фантастическая сцена и для меня как для учителя она невероятно важна. Он дал ученикам огромную свободу, но при этом он капитан, он сохранил свой авторитет и свое направляющее влияние. И сегодня, когда российские школы становятся местом, где бесчинствует пропаганда, где расцветают доносы, где ведутся эти безумные «Разговоры о важном» — я понимаю, что противостоять этому очень сложно и действительно опасно. Но развитие самостоятельного мышления при сохранении уважения к учителю, создание поля свободы при сохранении чувства ответственности — это то, что можно делать и сегодня. Конечно, это всегда было сложно, а сейчас сложнее в десять раз — но это возможно.
А что думаете вы? Считаете ли вы, как многие сегодня, что школа должна вернуться к традициям — или нам надо меняться, идти вперед? Жду ваших комментариев.
***
Смотрите большую лекцию о педагогике на моём канале «Уроки истории с Тамарой Эйдельман». Спасибо всем тем, кто нас поддерживает на платформе «Бусти», нашим патронам на Patreon, нашим спонсорам на Ютубе, всем, кто не дает им нас заткнуть. Если кто-то ещё не подписался на наш канал или на регулярные пожертвования и подпишется сегодня или расскажет о нас друзьям — вы очень сильно нам поможете.
P.S. Если для открытия YouTube вам понадобится проверенный и недорогой VPN, советую скачать Paper VPN, созданный командой независимого издания «Бумага». По промокоду EIDELMAN скидка 10% на все тарифы сервиса.
Спасибо большое, дорогая Тамара Натановна!❤😊