ЧАСТО ЛИ МЫ ДУМАЕМ О КАШМИРЕ?

Боюсь, что всему миру сегодня есть дело до Кашмира, и наши судьбы очень сильно зависят от того, что там происходит после теракта 22 апреля…

Какое нам дело до Кашмира? Там что, очередной «индо-пакистанский инцидент»? Боюсь, что всему миру сегодня есть дело до Кашмира, и наши судьбы очень сильно зависят от того, что там происходит после теракта 22 апреля…

Начну издалека.

15 августа 1947 года Великобритания дала свободу своей самой ценной колонии, жемчужине Британской империи. На свет появилось независимое государство — Индия.

Эта свобода, независимость — это часть крушения колониальной системы — что может быть лучше! Но, увы, свобода обернулась миллионами смертей, и из-за проблем, созданных почти 80 лет назад, всё ещё льётся кровь.

Полуостров (а вернее, даже субконтинент) Индостан — это удивительная по своей пестроте и сложности мозаика. Здесь говорят на десятках разных языков и для понимания друг друга часто используют такой английский, который даже англичанин не всегда поймёт. Здесь исповедуют множество религий — великих и малых. Индуизм, ислам, христианство, иудаизм, буддизм и множество других верований, о которых мы часто и не слышали, соседствуют повсюду — но в разных пропорциях.

И вот этому миру, который в истории не так уж часто оказывался объединённым в одном государстве, англичане должны были предоставить свободу.

На каких условиях?

В течение нескольких десятилетий британская корона должна была считаться с мощным движением за независимость, которое возглавляла партия Индийский национальный конгресс, а духовным вождём и кумиром миллионов его участников был великий Ганди, которого давно уже признали Махатмой — великой душой, человеком, обладающим особой духовной природой…

Ганди не просто исповедовал индуизм — он был пронизан верой и не представлял себя вне её. При этом он выступал за объединение всех жителей Индии и был резко против разделения британских владений на части по религиозному принципу.

Махатма Ганди

Махатма всегда был сторонником мирной борьбы, ненасилие было важнейшим принципом его деятельности. Только один пример: по его словам, за двадцать пять лет существования созданной им общины, которой не случайно было дано имя Льва Толстого, ни один её член не убил ни одной змеи — редкость в Индии — и ни одна змея не ужалила ни одного члена общины…

Так же надо было действовать и по отношению к политическим врагам — осознанно и без применения насилия нарушать закон, но мирно переносить наказание.

В 1942 году англичане терпели поражения на многих фронтах Второй мировой, а японцы рвались к Индии. И в этот момент Махатма выступил со знаменитым лозунгом: Quit India — уходите из Индии.

Оставьте нас в покое, говорил он, и неважно, что будет дальше. Если нас захватят японцы, мы развернём новую кампанию гражданского неповиновения… Далеко не все члены ИНК были согласны с этой мыслью, и, наверное, понимали, что борьба с Японией — это совсем не то, что противостояние с Англией. Но авторитет Ганди был настолько огромен, что практически всё руководство Конгресса пошло за ним — и все они оказались в тюрьме.

Мохаммед Али Джинна

А англичане, искавшие, кого противопоставить Ганди, начали всё больше делать ставку на вождя мусульман — Мохаммеда Али Джинну. Джинна довольно долго выступал за сохранение единой Индии при создании квот для мусульман в парламенте и других органах. Он сотрудничал с ИНК, но постепенно склонялся к мысли о необходимости создать независимое мусульманское государство.

И англичане всё больше к этому склонялись. Собственно говоря, они действовали, исходя из принципа, который уже привёл к ужасающим последствиям после Первой мировой войны, когда были созданы национальные государства, исходя из того, что в стране может быть одна «титульная» нация и «меньшинства, которые надо уважать». Этот принцип был заложен в системе международных отношений после Первой мировой, но он не сработал в отношениях между Турцией и Грецией, Румынией и Венгрией, Польшей, Литвой, Украиной и Беларусью и во многих других местах.

Никто не мог точно решить, где кончаются земли одного народа и начинаются другого. Где на каком языке говорить, учить, судить? Греция и Турция воевали, а потом решили провести обмен населения, после чего сотни тысяч человек были насильственно вырваны из родных мест и отправлены на «историческую родину».

Румыния и Венгрия не могли поделить Трансильванию в течение всего ХХ века, Польша между мировыми войнами всё больше подавляла национальное движение украинцев и белорусов, получая в ответ сопротивление, ненависть, терроризм.

Никто не знал, где кончаются права меньшинств и начинается сепаратизм. Никто не знал, что делать со смешанными семьями…

Все эти нерешённые проблемы были перенесены в британские владения в Индии, только вместо этнической принадлежности здесь государства создали по религиозному принципу.

Так появились Индия и Пакистан

Так появились Индия и Пакистан — формально «индуистское» и «мусульманское» государства. Как написал великий Салман Рушди в одном из своих самых поразительных романов «Дети полуночи»:

«…британцы оставили после себя страну, которую они разделили самым примитивным способом, какой только можно представить: по религиозному признаку. Было выбрано одно большое меньшинство, а все остальные проигнорированы. Сикхи, христиане, буддисты, джайны — кому до них было дело? Главных игроков удовлетворили, а мелкие пусть разбираются сами.»

Но вообще-то оказалось, что и главных не удовлетворили.

После провозглашения Индии и Пакистана около 10 миллионов (а может быть, и больше) человек покинули родные места и ринулись туда, где большинство составляли их единоверцы. Начались столкновения и погромы. По осторожным оценкам погибло около миллиона человек. Ганди ходил со своими последователями по Индии и пытался остановить кровопролитие. В конце концов он объявил, что начинает поститься и не будет есть до тех пор, пока не восстановится спокойствие и мусульманам в Индии не будут предоставлены права — или пока он сам не умрёт. Удивительным образом это подействовало: лидеры индуистской и мусульманской общин начали переговоры и смогли договориться между собой.

Махатме, правда, этот мир стоил жизни — вскоре после окончания поста его убил радикал-индуист, возмущённый тем, что духовный вождь нации заступался за мусульман и не требовал от правительства Пакистана изменить отношение к индусам. (Ганди, кстати, объяснял, что раз он живёт в Индии, то и обращается к своим соотечественникам и единоверцам.)

Вся эта страшная кровь, все эти несчастья и отчаяние не забылись за прошедшие 80 лет. Наоборот, на них накладывались всё новые и новые столкновения.

Четыре раза Индия и Пакистан воевали друг с другом! На самом деле куда больше. Войнами считаются действительно крупные столкновения, а конфликты на границе, теракты, гибель нескольких человек или даже нескольких десятков — это так, «инциденты», они исчисляются сотнями.

Отношения Индии и Пакистана настолько сложны, запутаны, многослойны, связаны с таким количеством внутренних и внешних факторов, что о них надо писать не пост, а огромное исследование, что и делают историки и политологи по всему миру. Но в последние дни снова в заголовках новостей появилось то место, из-за которого во многом и происходили эти войны и «инциденты». Кашмир.

Кашмир

Кашмир, говорят, одно из самых красивых мест на земле. Его воспевали поэты и писатели, о нём слагают легенды, и туристы едут туда, несмотря на все риски. В 1995 году одна из террористических группировок, которыми кишит Кашмир, похитила двух британцев, двух американцев, немца и норвежца. Один, слава богу, сбежал, про одного точно известно, что его обезглавили, а что произошло с остальными за прошедшие 30 лет, никто не знает.

На днях очередные террористы убили в Кашмире как минимум 26 туристов. Это были люди из разных районов Индии и один непалец. Говорят, они спрашивали у захваченных людей об их религии и немусульман отпускали. Говорят, они отпустили женщину с младенцем, а её мужа убили. Гуманисты, ничего не скажешь.

Эти страшные события снова напомнили всем о Кашмире, но ведь на самом-то деле здесь за прошедшие десятилетия погибли десятки тысяч человек. В другом поразительном и разрывающем сердце романе Салмана Рушди «Клоун Шалимар» герой — выходец из Кашмира. Там автор произносит напрашивающийся каламбур о том, что Кашмир превратился в кошмар.

Ситуация с Кашмиром была трагичной ещё начиная с 1947 года. Тогда англичане создали из подчинявшихся им земель Индию и Пакистан, а тем княжествам, которые были формально независимыми, предложили выбрать самим, к кому присоединиться. Большинство населения Кашмира было мусульманским, так что вроде бы им была дорога в Пакистан. Но махараджа Кашмира был индуистом, к Пакистану присоединяться не собирался, но и к Индии не хотел. Попробовал остаться независимым и оказался зажатым между двумя враждовавшими между собой и очень заинтересованными в расширении своих территорий государствами.

Ощутив давление Пакистана, махараджа всё же решил присоединиться к Индии, что привело к войне, после чего по территории Кашмира прошла «Линия контроля» — практически граница, вокруг которой постоянно возникают конфликты — большие и поменьше.

Не буду вдаваться в печальные подробности всех войн и конфликтов, скажу только, что за прошедшие три четверти века, увы, стал хорошо виден общий механизм происходящего, регулярно возобновляющийся в разных формах.

Есть две враждебных друг другу страны, борющиеся за Кашмир, обе они авторитарные и обладающие ядерным оружием. Их борьба накладывается на всё большую радикализацию местного населения — и под воздействием многочисленных террористических групп, приходящих в Кашмир из Пакистана и меняющих жизнь в регионе, и из-за постоянных злоупотреблений и жестокостей индийских властей.

Каждый раз, когда в Кашмире происходит демонстрация с требованием больших прав местному населению, возвращения автономии, которую Индия когда-то дала Кашмиру, а недавно лишила, или просто против очередных нарушений закона — полиция действует жёстко, и часто льётся кровь. А значит, и реакция местного населения становится всё более жёсткой. И всё большее количество молодёжи примыкает к террористам. С учётом того, что Индия при премьер-министре Нарендре Моди становится всё более агрессивно-националистической, поводов для столкновений — полно.

Абсолютно невозможно понять, «кто начал». В этой схватке все ужасны. В 2016 году в перестрелке с индийскими войсками погиб невероятно популярный в Кашмире Бурхан Вани, лидер очередной террористической группировки, сумевший благодаря искусному использованию соцсетей привлечь на свою сторону множество молодых людей.

Его похороны завершились кровавыми столкновениями с полицией, после чего Индия приостановила деятельность местного правительства и ввела в Кашмире прямое управление из центра. В ответ начались протесты, возмущённые заявления местных политиков. Продолжились теракты. Всё больше людей поддерживало террористов, а в Индии всё больше голосов получали националисты.

В 2019 году Нарендра Моди сделал то, к чему давно призывала его партия — он лишил Кашмир автономии. Штат Джамму и Кашмир, обладавший своим флагом, самоуправлением и правом решать все вопросы, кроме внешней политики, обороны и коммуникаций, разделили на две союзные территории — буддийский Ладакх и мусульманский Джамму и Кашмир. В частности, эти перемены дают право жителям других частей Индии покупать собственность в Кашмире. Кашмирцы считают, что центральные власти хотят таким образом изменить соотношение населения в регионе, увеличив долю индуистов.

Но думаю, что дело далеко не только в этом.

Для обеих стран, жёстко борющихся за своё влияние в регионе, Кашмир очень важен. Это место обладает большим стратегическим значением, в частности потому, что граничит с Китаем — с которым Пакистан дружит, а Индия находится во враждебных отношениях.

Кашмир — важнейший источник воды в регионе. Здесь проходят «воды Инда» — течёт великая река Инд — колыбель древней индийской цивилизации — и пять других. Без этих рек жизнь в здешних местах, особенно в засушливом Пакистане, вообще невозможна. Вопрос о статусе «вод Инда» в той или иной форме поднимался уже сразу после раздела британских владений. Но, что характерно для здешней накалённой обстановки, договориться Индия и Пакистан смогли только в 1960 году! Понадобилось больше 10 лет и посредничество Всемирного банка, чтобы был подписан договор.

Три «восточных реки» принадлежат Индии, но две из них затем несут свои воды в Пакистан. Три «западных реки» у Пакистана, но их русла частично проходят через индийскую территорию. Теракт 22 апреля совершила группировка «Фронт сопротивления», но Индия — не без оснований — считает, что Пакистан поддерживает террористов. Поэтому Индия приостановила своё участие в договоре о «водах Инда». Попросту говоря, это значит, что она может перекрыть поступление воды в Пакистан — и тогда и без того слабое сельское хозяйство мусульманской страны просто рухнет, и начнётся голод. В Пакистане считают, что Индия может сделать противоположный шаг и, когда начнутся муссонные дожди, открыть все дамбы и спровоцировать наводнения на территории соседа.

Мне этот вариант кажется совсем уж фантастичным порождением пропаганды, но он, увы, наводит на мысли ещё об одной причине многолетней борьбы за Кашмир. Эта борьба стала вопросом престижа. Любой политик, что в Индии, что в Пакистане, заявляющий «Кашмир наш» — получает тысячи сторонников. Каждый, кто призывает к уступкам, выглядит в глазах избирателей слабаком и предателем.

Так было в течение всех этих долгих десятилетий, но если учесть общие тренды последнего времени — рост крайнего национализма, религиозного фанатизма и авторитарных устремлений политиков, то становится совсем неприятно. Увы, мы видим эти тенденции повсюду — Дональд Трамп, немецкая AfD, результаты выборов в Италии, поддержка Илоном Маском ультраправых по всей Европе, хамство вице-президента Вэнса, поучающего европейских политиков, или безумная политика Николаса Мадуро в Венесуэле.

Всё это части одной мозаики. И к этой же мозаике принадлежит захват Крыма Россией и вторжение в Украину. Так же, как и усиление агрессивности Северной Кореи, активизация претензий Китая на Тайвань, ужасающая война в Судане или нападение ХАМАС на Израиль и захват заложников.

Весь мир трясёт. В самых устойчивых демократиях усиливаются диктаторские тенденции, нарушаются хрупкие международные соглашения и в разных точках земного шара укрепляется и распространяется мысль о том, что действовать с помощью силы удобно, в частности потому, что никто тебя не остановит. Поговорят — и махнут рукой.

Это происходит в местах, куда более устойчивых и свободных, чем Индия и Пакистан. А здесь, с многолетней традицией столкновений, с океанами пролитой крови и неразрешённых противоречий, с авторитарными и агрессивными правителями в обеих странах — все печальные новые тенденции совсем не кажутся новыми.

В тот момент, когда я пишу этот текст, уже второй день происходят перестрелки между индийскими и пакистанскими пограничниками. Ещё в 2016 году Нарендра Моди заявил, что «кровь и вода вместе не текут». Это была очередная угроза остановить воды Инда. Но можно ведь произнести эту фразу по-другому: «вода и кровь вместе не текут». Там, где не течёт вода, течёт кровь.

В Кашмире произошёл ужасающий и жестокий теракт. Индия уже лишает пакистанских граждан виз. Военные атташе, советники и другие дипломаты высланы и Индией, и Пакистаном. Пакистан закрыл воздушное пространство для индийских авиалиний и приостановил все торговые отношения с соседом.

Если воды Инда и правда будут остановлены, то вероятность очередной войны резко возрастёт.

Кашмир мог бы стать очередной войной, на которую жители нашей части света не обращают особого внимания, занятые собственными проблемами и более близкими войнами.

Но есть только одно «но»:

У Индии на сегодняшний день около 180 ядерных боеголовок. У Пакистана — около 170. Индия — по крайней мере формально — заявляет о «невозможности первого удара» и о возможном использовании ядерного оружия «только для обороны». Пакистан даже таких ограничений не признаёт…

Кажется, я ответила на вопрос, какое отношение ко всем нам имеют события в далёком Кашмире.