Горбачёв. Мечты, страхи и поступки
Пришло время взвесить всё то, что он сделал за свою жизнь — без лишних восторгов и проклятий. Говорят, не дай бог жить в эпоху перемен. А каково в эпоху перемен нести ответственность за страну?
Кто виноват в развале СССР? Ясно, это он, меченый, предатель, агент западных спецслужб, и его жена Раиска! Всё не так просто, конечно, но давайте попробуем разобраться, кем был Михаил Горбачёв и какова его роль в распаде огромной страны. Понятно, что окончательный ответ тут невозможен — но тем интереснее разговор.
Человек в резиновой шапочке
Уильям Таубман, биограф Горбачёва, рассказывает, как в августе 1991 года Михаил Сергеевич отдыхал с семьей в Крыму — жена настояла на поездке, хотя обстановка в стране была накалена.
«В Форосе Горбачёвы жили по распорядку дня, установленному Раисой Максимовной. Примерно в 08:00 подъем, в 09:00 завтрак. Около 10:00 супруги приходили на пляж, где к тому времени уже отдыхали Ирина и внучки. <...> Примерно через два часа они вместе шли купаться. <...> Горбачёв, надев резиновую шапочку, заплывал значительно дальше и резвился в волнах, а после возвращался обратно к жене. Примерно через 40 минут она обычно спрашивала ближайшего телохранителя, как долго они плавают. Получив ответ, она говорила: пора выходить, Михаил Сергеевич. На публике она, как правило, обращалась к нему по имени-отчеству. Затем Горбачёвы принимали душ, наступало время массажа. <...> После обеда примерно до пяти вечера глава СССР работал. <...> После этого чета Горбачёвых отправлялась на энергичную прогулку, длившуюся от часу до двух по территории комплекса или вдоль берега».
Ничего особенного, семейный отдых, но почему-то я это прочитала и мне стало ужасно жалко Горбачёвых. Это август 1991 года. Союз разваливается, начинаются столкновения, страна на грани голода. А они по расписанию, чётко: встали, плавки, шляпа. Зачем он резиновую шапочку надевал? Я понимаю, что это не важно в масштабе истории, но зачем лысому человеку резиновая шапочка в море? Прогулки эти. Массаж. Жена, которая называет мужа по имени-отчеству на людях. Вроде бы островок спокойствия — но на самом деле это полное бессилие.
Клубок противоречий
О Горбачёве написано так много, что историки тонут во всех этих противоречащих друг другу утверждениях, воспоминаниях, оценках. Вот небольшая подборка. Александр Николаевич Яковлев, один из ближайших соратников Горбачёва:
«Горбачёв и сам побаивается заглянуть внутрь себя, опасаясь узнать о себе нечто такое, чего сам еще не знает или не хочет знать».
Это очень интересно, потому что Горбачёв с экранов телевизора казался очень простым — хотя на деле он совсем не простой, конечно.
Социолог Дмитрий Фурман:
«Единственный в русской истории политик, который, имея в своих руках полную власть, сознательно, во имя идейных и моральных ценностей шёл на ее ограничение и на риск ее потерять».
Николай Пальцев, его коллега по комсомольской линии:
«Мы, молодые руководители, его тогда боготворили. Молодой, энергичный, думающий и предлагающий какую-то новизну. Манера общения была свободная, доступная. Запросто разговаривал на любые темы откровенно».
После бессильного, еле живого Брежнева, после совершенной куклы Черненко эта простота и откровенность действительно поражала людей.
Виктор Казначеев, человек, много работавший с Горбачёвым и потом резко с ним разошедшийся:
«Горбачёв был настойчив, умел оценивать обстановку. Однако частые ссылки на Ленина, Сталина, классиков марксизма были просто позерством <...> В разговоре он никогда не упускал случая упомянуть, что был комсоргом своей сельской школы, работал на комбайне и получил орден Трудового Красного Знамени. Я и сам долгие годы был в плену его обаяния, но потом понял, что он ставропольский нарцисс, увидел в нем завистливость и мстительность. Любил быть рядом с яркими людьми, но чувствовал себя чрезвычайно неуютно, когда яркие люди оказывались рядом с ним».
Иван Зубенко, спичрайтер Горбачёва:
«Чем ближе его узнаешь, тем больше разочаровываешься».
Снова Казначеев:
«Горбачёв никого не слушал, проводил одностороннюю политику, разделял и властвовал, избегал сложных решений, имитировал кипучую деятельность. Никогда не доводил начатого до конца. Находился под каблуком у жены, отличался патологической жадностью. Вёл сладкую жизнь на роскошной даче, бесконечно завидовал другим. Держался правила: своих врагов надо душить в собственных объятиях».
Интересно, что люди, знавшие его в разные периоды, вдруг неожиданно говорят похожие вещи — и о его открытости и его простоте, и о его невероятном самолюбии, желании привлекать к себе внимание. Боюсь, что было и то, и то — но этим он, наверное, интересен для историков. Непростой человек.
Лицемер или идейный?
Я не перестаю удивляться совершенно фантастическим противоречиям, заложенным в его жизни с самого детства. Крестьянский парень, переживший дикий голод 30-х годов. Оба деда сидели, к счастью, недолго, но всё равно хлебнули ГУЛАГа. Отец воевал, семья была некоторое время под оккупацией.
То есть вся советская история проехалась по ним. Тем более удивителен накал его веры в марксизм, в победу коммунизма. Вот он с отцом работает на комбайне, ещё школьником получает орден Трудового Красного Знамени. Можно это расценивать как желание прорваться куда-то, сделать карьеру. А можно — как искреннее желание трудиться на этих колхозных полях, сделать вклад в светлое будущее.
Вот Горбачёв вступает в партию, едва закончив школу. Это мечта сделать карьеру — или снова искренняя, пылкая вера? Я понимаю, что можно найти очень много доказательств и той, и другой версии, и другие его поступки увидеть как поступки лицемерного карьериста — или пылкого идеалиста. Это явно противоречащие друг другу качества, но я не исключаю, что они в нём причудливым образом сочетались.
Дело Ленина живёт
Благодаря ордену и партийности Горбачёва принимают в университет без экзаменов. Он не паразитирует на своих успехах, усердно учится, ходит, конечно, с орденом — но при этом начинает думать, что не всё так просто, многое надо менять. Впрочем, какие-то убеждения оставались у него до конца жизни. В 2006 году — уже сколько всего пройдет, но он напишет: «Ленину я доверял, доверяю и сейчас».
Это мне очень трудно понять. Ну, хорошо, вот Горбачёв грызёт гранит марксистской науки. Проявление идеализма или какого-то дикого начётничества? Даже став президентом СССР, он всё время обращается к Ленину и к Марксу, ищет у них ответы на вопрос, как поступать. В этом его сильнейший изъян. Очень многие вещи можно было сделать раньше, намного упростить процесс перестройки, избежать огромного числа проблем. Но Горбачёв тормозил по разным причинам, в частности, потому что он сверялся с теорией, с марксизмом, а там вот что-то было не так, как в реальном мире. И он пытался реальный мир втискивать в рамки марксизма.
Нерушимая скала
Знаменитый философ Карл Поппер сформулировал прекрасную идею: по-настоящему научная теория должна быть фальсифицируемой. Любая теория должна быть открыта для осознания своих ошибок, и если найден хоть один противоречащий факт, то теория должна меняться. Поппер, конечно, приводил марксизм как пример нефальсифицируемой теории. Марксизм нельзя изменить, он свят и незыблем, и если факты ему противоречат, значит, надо изменить факты. У Горбачёва тоже было такое отношение к реальности. Конец 80-х, все трясётся уже, а он ищет у Маркса доказательства того, что частная собственность — это не так-то плохо.
Испытание реальностью
Другая вещь, которая тоже, как мне кажется, невероятно ему повредила, характерна для определенного социального слоя. Горбачёв в своей взрослой жизни практически не был связан с реальностью, с работой, с производством. После университета он всё время руководил. Да, у него было тяжёлое детство, он знал голод, с отцом на комбайне работал. Но потом он поступает в университет, изучает юриспруденцию, находит себе место в комсомольских органах, а там карьера и потом партийное руководство. То есть с того момента, как Горбачёв заканчивает университет и вступает в реальную жизнь, он только командует.
Довольно быстро он становится руководителем отдела агитации и пропаганды. Ну, понятно, он там был единственный с московским университетским образованием, кто ещё будет чесать языком, объясняя всем, какая хорошая штука марксизм?
Горбачёв, надо отдать ему должное, ощущал, что надо понять, как идёт жизнь. Он очень много ездил по всему Ставропольскому краю, чтобы лучше вникнуть, решил получить второе образование, поступил в сельскохозяйственный институт. От него это требовало огромных усилий, потому что уже ребёнок был, работа — он вставал в пять утра, чтобы успевать учиться.
Дальше 1976-й год, Горбачёв уже возглавляет крайком партии, и наступает страшная засуха. Приходит приказание из Москвы резать скот, потому что кормить его нечем. Горбачёв берет на себя ответственность, говорит, будем бороться за урожай. Абсолютно в духе той эпохи — вот мы сейчас поднатужимся и все вместе выполним план в рекордные сроки. Один из очевидцев вспоминает:
«До уборки всего две недели. Мы работали день и ночь. <...> Специальные команды отвечали за поставку топлива, ремонт техники, подвоз еды для рабочих, медицинскую помощь и идейную поддержку. Доставка газет, специальная почтовая служба, ежедневный выпуск информационного бюллетеня, восхвалявшего грядущие трудовые победы. Каждой бригаде комбайнеров приставили по два профессиональных и восемь самодеятельных партийных агитаторов, а также по четыре политнформатора и одному лектору».
Они действительно собрали урожай в рекордные сроки, но я себе представляю этих людей, которые работают день и ночь, и им ещё политинформаторы и лекторы прямо в поле промывают мозги.
Быстрее, выше, сильнее
Всюду готовилась соковыжималка. Первое, с чего началась перестройка — ускорение. Надо ускорить научно-технический прогресс, и тогда ускорится вся экономика. Другая вещь, о которой Горбачёв очень много говорил во время перестройки: надо выдвинуть новых людей, те, кто сейчас на руководящих постах, просто не понимают ничего уже — но почему-то себя в этот список не включал. Уильям Таубман описывает ситуацию в 1988 году:
«Досадовал он и на народ, который вместо того, чтобы самому решительно улучшать собственную жизнь, продолжал обвинять Горбачёва в том, что он этого не делает. “Я что вам, царь? —распекал он в начале сентября крымчан, отправившись просто погулять по Севастополю. — Или Сталин?”»
Мол, за три года они сами могли разглядеть, кто на что годится, кто где может быть лидером, организатором. Если они до сих пор ждут разрешения и подачек сверху, значит, они в корне не поняли суть перестройки.
Но ведь, наоборот, эти люди в точности поняли суть перестройки. Горбачёв сверху, по-прежнему держа власть в руках, призывает их к чему-то, но никаких условий для активной индивидуальной деятельности не создано.
Давайте жить дружно
То, что Горбачёв сделал во внешней политике, конечно, грандиозно — разрушил железный занавес, открыл страну. Для меня это была просто революция, я прожила первые 30 лет жизни в полной уверенности, что никогда не побываю за границей, никогда не увижу свободный мир. Как поразительно звучали его речи о новом мышлении — что в основе должен лежать не пролетарский интернационализм, а общечеловеческие ценности, гуманизм. Вот Горбачёв встречается с Рейганом, и одна из первых вещей, которую он предлагает — принять решение о полном отказе от ядерного оружия.
Многие хорошие, благородные, честные люди призывают к тому же, но пока никто не объяснил, как это сделать технически. Как было бы чудесно, если бы сейчас не было атомного оружия, и, скажем, Путин не мог бы шантажировать всех своим возможным ограниченным ядерным ударом. Но что, если бы все страны отказались от ядерного оружия, а потом выяснилось бы, что Россия не отказалась? Или у террористов нашлась бы атомная бомба? Что тогда?
То, что Горбачёв это говорит, с одной стороны, для меня свидетельство чистоты его намерений, а с другой — снова этой его удивительной оторванности от жизни. Сегодня есть даже декларация ООН, призывающая к полному уничтожению атомного оружия. Ее подписало уже больше 100 стран. Только почему-то среди этих стран нет ни одной страны, владеющей атомным оружием.
Слишком поздно
С этим фантастическим миром, существовавшим у Горбачёва в голове, связана другая вещь, невероятно испортившая его положение в стране и помешавшая нормальному ходу реформ — то, что он все время опаздывал. Большая часть революционных изменений проходила позже, чем могла бы — когда уже кипели страсти, когда поздно было предлагать половинчатые решения.
Очень быстро развивалась гласность, стало можно критиковать брежневские, сталинские времена, а потом и Ленина, и всю систему. Но как же долго Горбачёв держится за отжившую однопартийность, противится идее частной собственности, как поздно начинает разрабатывать реформы перехода к рынку, принимает законы об индивидуальных предпринимателях, о госпредприятиях. Назревают национальные конфликты в разных частях Советского Союза, создаются национальные движения, начинаются разговоры об отделении от Союза — а он и здесь тянет, не понимает, что ему делать, слишком поздно начинает работать над новым союзным договором. По трем важнейшим направлениям — политический режим, экономика, организация Союза — всё запаздывало на полгода, на год. А он всё тянул, потому что новая реальность не впихивалась в его марксистские убеждения, марксистскую веру.
И нашим, и вашим
Была, впрочем, сфера, в которой Горбачёв разбирался очень хорошо — сохранение власти. Очевидно, что он не мог бы сделать такую карьеру, оставаясь просто восторженным экспериментатором с двумя высшими образованиями. Он должен был участвовать в интригах, подлизываться к начальству, колебаться вместе с линией партии, максимум, что можно себе позволить — быть либеральным партийным чиновником, какие-то вещи спускать на тормозах. Когда Горбачёв становится генсеком, у него гигантский кредит доверия, он для партийного деятеля очень молод, ему только чуть за 50. Он произносит свои речи, которые производят потрясающее впечатление, его искренне слушают, ему верят, ждут от него огромных перемен.
И снова одно из его опозданий: он не пользуется этим кредитом доверия, не пытается выйти за рамки своей партии. Чем дальше продвигается перестройка, тем большее количество людей в партийном аппарате пугаются того, что происходит. Горбачёв не осознал стоявший перед ним выбор, который к 1986 году был уже очевиден. Или ты с консерваторами — и тогда заканчивай перестройку. Или если ты хочешь продолжать перестройку — и тогда порви с консерваторами, чётко покажи, что ты сторонник реформ.
Главное — манёвры
Он пытается использовать привычные механизмы, работавшие в Ставропольском крае и в любом другом обкоме, райкоме, крайкоме: маневрирует. И когда в 1987-м году появляется Ельцин со своей критикой, понятно, почему Горбачёв впадает в такую ярость: мало того, что его упрекают в том, что реформы идут медленно, Ельцин ещё и выступает в роли защитника перестройки, у него есть смелость говорить без оглядки на консерваторов.
Когда в 1989-м году был объявлен созыв Первого съезда народных депутатов СССР, когда Горбачёв говорит, что партия должна добровольно расстаться со своей диктатурой, он одновременно придумывает дико сложную систему выборов, затрудняющую свободное голосование. В результате на первом съезде оказывается огромное количество всех этих партийных работников, секретарей ЦК, тех, кто будет захлопывать Сахарова. Это, видимо, только укрепляет Горбачёва в мысли, что рвать с партией нельзя. Вот здесь, наверно, была развилка: после съезда стало совершенно ясно, что лидеры перестройки — это те, кто хотят дальше вести реформы. Не партийные либералы, а академик Сахаров, Ельцин и другие. А где тогда Горбачёв? Те, кто против реформ, уже явно не считают его своим, но и те, кто реформ хочет, всё меньше считают его своим.
Ельцин отлично понимает, что надо сделать — он выходит из партии и тем самым сразу резко расширяется база его поддержки. Горбачёв такого себе не может позволить, он не понимает себя без партии, так что он придумывает пост президента СССР, на который его выбирает съезд народных депутатов. Если сейчас ЦК решит его снять с поста генсека, то он уже не окажется в воздухе, потому что он президент, а не только партийный руководитель. И пусть всё идёт к тому, что скоро будет многопартийность, которой он так боялся. Впрочем, Горбачёв сам чувствует, что это уже запоздалое решение, сомневается, проголосуют ли за него люди — поэтому его и выбирает съезд. Он уже не чувствует себя выбранным всей страной, и страна его тоже не чувствует избранным президентом.
Анатолий Черняев, очень преданный Горбачёву человек, пишет, что президент страшится разгула рынка, боится свободных цен, боится распустить колхозы и совхозы, хотя видит, что всерьез аренда земли без этого не пойдет, боится разогнать политбюро. В результате всё идет вразнос.
Я понимаю, что те претензии, которые я ему предъявляю, выглядят как «почему, Михаил Сергеевич, вы не прыгнули выше головы». Я не хочу его осуждать, я ему сочувствую — но понимаю, что он достиг своего предела.
Фатальные ошибки
Начинается разработка разных вариантов дальнейших реформ. Команда Явлинского разрабатывает программу перехода к рынку за 500 дней. Команда, которую контролировал председатель Совета министров Николай Рыжков, разрабатывает настолько медленный переход, под таким контролем государства, что это даже трудно назвать проектом рыночных реформ. Что здесь выбрать? Как быть с недовольными? Горбачёв принимает решение очень в своём духе: вызывает академика Аганбегяна и говорит: попробуй объединить эти две программы. Ельцин со свойственной ему образностью мышления сказал потом, что это попытка поженить ежа и ужа. К сожалению, он был прав.
Совсем ужасно всё происходит по отношению к республикам, входившим в Союз. Горбачёв тут совершенно не понимал, что делает. Первым секретарем ЦК Казахстана он поставил русского человека — конечно, не для того, чтобы обидеть казахов, ему просто в голову не пришло, что это вызовет волнения, которые придётся подавлять. Когда начался армяно-азербайджанский конфликт в Карабахе, Горбачёв ужасно говорил с представителями армянской интеллигенции, пытался это с каких-то прежних своих позиций решать — ну как он Сахарову отключил микрофон. Но нельзя отключить микрофон целой республике. И когда начала литься кровь, он оказался полностью беспомощен. Когда сапёрными лопатками разгоняли митинг в Тбилиси, когда были волнения в Риге и в Вильнюсе, Горбачёв никуда не поехал, не говорил с людьми. Страх перемен приводит к тому, что он отодвигает с важных постов почти всех сторонников продолжения реформ — и лишается поддержки.
Крах достойного человека
После путча, когда Горбачёв возвращается из Крыма, становится ясно, что он попал совершенно в другую страну, что за эти три дня все изменилось. Несколько месяцев до Беловежских соглашений и до распада Советского Союза Горбачёв прикладывает бешеные усилия, чтобы сохранить союзный договор — но уже поздно.
Можно во многом обвинять Горбачёва, но если подумать об унижении и ужасе, через которые он прошёл, когда читал свою прощальную речь, когда ощущал свою полную изоляцию — здесь ему можно только сочувствовать. Оставшиеся ему годы он с достоинством прожил, создал фонд, ездил с лекциями, как нормальные отставные политики, и за границей его по-прежнему встречали с восторгом. Сохраняются его близкие отношения с женой и дочерью, и потерю жены он переживает очень искренне. Всё это вызывает большое уважение.
Не уверена, впрочем, что он хотел бы вызывать именно уважение и сочувствие. Судьба Горбачёва — это во многом отражение судьбы страны, точно так же втиснутой в узкие рамки советской идеологии, приученной к мысли о великой роли партии, забывшей, что такое самостоятельно принимать решения. Жалко Горбачёва и жалко страну, где силы и ум хороших людей уходят на борьбу за власть и на попытки сохранить жизнь — может быть, слегка её улучшив.
Конечно, напрашивается вопрос — что вы думаете о Горбачёве? Сразу скажу, что все грубые и агрессивные комментарии будут удаляться, но разнообразие мнений только приветствуется. Пишите! Счастливо.
***
Смотрите большую подробную лекцию о Горбачёве на моём канале «Уроки истории с Тамарой Эйдельман» или на обновленном сайте tamaraeidelman.com: там лекции можно смотреть без задержек и не зависеть от блокировки YouTube. Тексты на сайте публикуются целиком, без ограничений по количеству знаков, как это бывает в телеграме.
Спасибо всем, кто нас поддерживает на платформе «Бусти», нашим патронам на Patreon, нашим спонсорам на Ютубе, всем, кто не даёт им нас заткнуть. Если кто-то ещё не подписался на наш канал или на регулярные пожертвования и подпишется сегодня или расскажет о нас друзьям — вы очень сильно нам поможете.
P.S. Если для открытия YouTube вам понадобится проверенный и недорогой VPN, советую скачать Paper VPN, созданный командой независимого издания «Бумага». По промокоду EIDELMAN скидка 10% на все тарифы сервиса.
Спасибо Тамара! Полностью согласен, что он до конца пытался следовать марксистским и, частично, ленинским догмам и как-то их совместить с пониманием необходимости реформ. Он совершенно не понимал, что пирамидальная структура тоталитарной советской власти никак не совмещается с правами человека и гуманистическими ценностями. Власть держалась только на штыках. Когда штыки убрали, всё развалилось. А Путин и Со это понимали и старались понемногу всё вернуть на круги своя, чего и добились. Теперь они пытаются восстановить СССР.
Спасибо Горби хотябы за то, что приоткрыл кран и выпустил пар. И за то, что открыл калитку и дал возможность увидеть мир одним, другим уехать и попробовать начать жизнь сначала.